Неточные совпадения
Самгин швырнул газету на пол, закрыл глаза, и тотчас перед ним возникла картина ночного кошмара, закружился хоровод его двойников, но теперь это были уже не тени, а люди, одетые так же, как он, — кружились они медленно и не задевая его; было очень неприятно видеть, что они — без лиц, на месте лица у каждого было что-то, похожее на
ладонь, — они казались троерукими. Этот полусон испугал его, —
открыв глаза, он встал, оглянулся...
Открыл форточку в окне и, шагая по комнате, с папиросой в зубах, заметил на подзеркальнике золотые часы Варвары, взял их, взвесил на
ладони. Эти часы подарил ей он. Когда будут прибирать комнату, их могут украсть. Он положил часы в карман своих брюк. Затем, взглянув на отраженное в зеркале озабоченное лицо свое,
открыл сумку. В ней оказалась пудреница, перчатки, записная книжка, флакон английской соли, карандаш от мигрени, золотой браслет, семьдесят три рубля бумажками, целая горсть серебра.
— Милый, — прошептала она, не
открывая глаз, и, гладя
ладонями груди свои, повторила: — Милый…
Алеша взглянул было на него,
открыв свое распухшее от слез, как у малого ребенка, лицо, но тотчас же, ни слова не вымолвив, отвернулся и снова закрылся обеими
ладонями.
Торговка поднимается с горшка,
открывает толстую сальную покрышку, грязными руками вытаскивает «рванинку» и кладет покупателю на
ладонь.
— Сорок объявляю. Сорок шесть у меня было! Кончила! — возбужденно восклицает Манька Маленькая и плещет
ладонями. —
Открываю три.
Вечером хохол ушел, она зажгла лампу и села к столу вязать чулок. Но скоро встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату. Опустила занавески на окнах и, взяв книгу с полки, снова села к столу, оглянулась, наклонилась над книгой, губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув, закрывала книгу
ладонью, чутко прислушиваясь… И снова, то закрывая глаза, то
открывая их, шептала...
Он был счастлив, качался на стуле, поглаживая
ладонями плисовые свои колени, и, широко
открыв рот, вторил ей басовитым грудным смешком.
Больт сел на складной стул. У него были приемы рассказчика, который ценит себя. Он прочесал бороду пятерней вверх,
открыл рот, слегка свесив язык, обвел всех присутствующих взглядом, провел огромной
ладонью по лицу вниз, крякнул и подсел ближе.
Когда Евсей
открыл дверь, перед ним, покачиваясь на длинных ногах, вытянулся высокий человек с чёрными усами. Концы их опустились к подбородку и, должно быть, волосы были жёсткие, каждый торчал отдельно. Он снял шапку, обнажив лысый череп, бросил её на постель и крепко вытер
ладонями лицо.
Вдруг странную, непонятную боль ощущает он в голове, во всем теле… Он пробует
открыть глаза, встать, но не может пошевелиться… Он чувствует только, что кто-то обхватил железными
ладонями его голову и безжалостно вертит уши… Боль невыносимая…
А когда дедушка сказал ему: «черт с тобой — понюхай!» и при этом
открыл тавлинку, — то леший не мог более соблюсти хорошего поведения и сошкольничал: он так поддал
ладонью под табакерку, что запорошил доброму мельнику все глаза.
Мне пора было топить печь, я встал и сказал об этом хозяину, — он тоже поднялся,
открыл ларь, похлопал
ладонью по тесту и сказал...
В руке Толпенникова что-то остается. Подчиняясь странному, плохо сознаваемому чувству необходимости принять то, что передали в его руку, он некоторое время держит руку сжатой, потом в любопытством
открывает ее И видит на
ладони два золотых, не то десяти, не то пятнадцатирублевого достоинства. Толпенникова неприятно передергивает, он срывается с места и бежит по лестнице, крича...
Она
открыла сумочку, вынула носовой платок и за ним портмоне. Положив на
ладонь два серебряных рубля и мелочь, она протянула ее к защитнику и потом к суду. Одна монетка соскользнула с руки, покружилась по бетонному, натертому полу и легла возле пюпитра защитника. Но никто не нагнулся ее поднять.